Как перфекционизм погубил «величайшего кутюрье Запада»: Чарльз Джеймс

К его творениям испытывала страсть Эльза Скиапарелли, Вирджиния Вульф называла его гением, Диор и Баленсиага рассыпались в комплиментах не без толики профессиональной зависти. «Мои работы никогда не устареют, потому что они опережают время», — так он сам характеризовал свои фантастические платья. Но в таком случае – как вышло, что Чарльз Джеймс, при жизни признанный величайшим кутюрье в истории, был забыт сразу после смерти?

«Слишком эстетическая компания»

Дизайнер появился на свет в 1906 году в Великобритании. Его детство было отравлено жестокостью отца. Всю жизнь впоследствии Чарльз доказывал, что достоин… просто быть – таким, какой он есть. Военный офицер, его отец, Ральф Джеймс, был уверен, что сын непременно пойдет по кривой дорожке, если не применять к нему систематически физическое насилие с ранних лет. Пытаясь компенсировать зверские методы Ральфа, мать баловала сына, как могла, но против воли супруга пойти не могла. Так Чарльз переходил из одной частной школы в другую – еще более строгую.

На нервной почве мальчик страдал от кожного заболевания и регулярно оказывался пациентом какого-нибудь санатория или клиники. В один из таких периодов он познакомился с дизайнером по фамилии Бушерон (неизвестно, был ли он родственником основателей ювелирного бренда). Пытаясь как-то спастись от скуки, дизайнер научил мальчика делать макеты шляп – так и началось увлечение Чарльза Джеймса модой.

В 1919 году в очередном учебном заведении он попал, по мнению отца, «в плохую компанию» — сдружился с Сесилом Битоном (в дальнейшем – крестный отец модной фотографии, писатель, художник, дизайнер и просто икона стиля) и будущим всемирно известным писателем Ивлином Во. Изысканные манеры, эстетизм и необычные взгляды на жизнь этих молодых людей привели Ральфа Джеймса в ярость. На этом формально образование Чарльза и закончилось. Некоторое время он еще посещал музыкальные курсы – любовь к искусству была в нем сильнее всех запретов. В девятнадцатилетнем возрасте Чарльз все-таки победил. Он даже открыл собственную шляпную мастерскую и назвал ее в честь первого своего наставника.

Чарльз Джеймс открывает и закрывает предприятие

Магазин «Charles Boucheron» открылся и… закрылся. И так три раза. Чарльз оказался слишком молод для «взрослого» бизнеса, его отношения с деньгами складывались крайне сложно, к тому же он был переполнен идеями и, не доведя до конца одну, уже хватался за другую. Так всю жизнь он жил в отелях, скрывался от кредиторов и находился в постоянной тревоге.

Переехав в Нью-Йорк, дизайнер открыл очередное ателье – и оно даже умело успех. Он моментально прославился как дизайнер одежды, оставаясь все таким же сомнительным менеджером. Еще десять лет, с регулярными вливаниями средств со стороны семьи и друзей, он колесил по миру, открывая то мастерскую, то бутик – Лондон, Париж, Чикаго… Дали ему рукоплескал, Пуаре сказал, что коронует его, Диор называл своим вдохновителем, а Жан Кокто просто пресек попытку свести счеты с жизнью.

В тридцатые Джеймс создал платье с длинной застежкой-молнией, обвивавшей тело, яркие накидки необычных форм, наряды с оригинальными драпировками… Не имея профессионального образования в сфере моды, Чарльз Джеймс достиг высот как конструктор, он обожал сложный крой, его модели были практически архитектурными. Кроме того, он стремился к изучению новейших технологий, одним из первых начал использовать в пух, застежки-молнии, пластиковые элементы и различные виды формовки с использованием термообработки.

К пятидесятым годам он сформировал устойчивый круг верных клиенток, куда входила, например, Марлен Дитрих. К тому же ему покровительствовала аристократия (та ее часть, которая не обнищала после Мировых войн). Это позволяло ему не особенно заботиться о коммерческой ценности своих творений и оставаться свободным художником. Его работы так восхищали богатых и знаменитых персон, что даже его эксцентричный и откровенно странный характер не вызывал отторжения.
Какое-то время.

Перфекционизм, тревожность и этот ужасный финансовый вопрос

С возрастом особенности Чарльза Джеймса, в юности казавшиеся даже милыми, стали раздражающими и откровенно вредили его работе. Он был тревожным перфекционистом, относился к платьям как к произведениям искусства, считал, что они должны быть шедеврами – по его собственным меркам. Безжалостно доводя до идеала крой и швы, он срывал сроки, многократно переделывал заказы (которые вполне устраивали клиентов), а то и вовсе решал, что клиентка его платья недостойна. Но его творений ждали – задерживали рейсы, чтобы только вожделенное платье успело «доехать» до покидающей страну модницы, давали срок на месяц меньше в надежде, что кутюрье все-таки не будет страдать с доработками несколько лет, а ограничится четырьмя неделями…

В те годы он получал престижные награды, разрабатывал культовые модели платьев, сотрудничал с крупными брендами, причем не только в сфере моды. Но пятидесятые годы стали для него временем и триумфа, и краха.
Сложные отношения с финансами превратились в катастрофические. Ни один приглашенный бухгалтер не мог разобраться с этой безумной ситуацией, к тому же с Чарльзом было невозможно работать – при слове «бухгалтерия» он устраивал скандал. В конце пятидесятых он совершил два очень странных поступка. Во-первых, продал часть своих платьев модным универмагам в качестве «образцов». Во-вторых, женился (хотя из-за его бурных и драматичных романов с мужчинами все вокруг были уверены, что женщины его интересуют только в качестве манекенов для роскошных нарядов). Однако брак с Нэнси Ли Грегори был, по словам близких друзей пары, очень счастливым, у них родились сын и дочь, Нэнси помогала супругу в работе – особенно значимой оказалась финансовая поддержка с ее стороны.

Величайший кутюрье Запада

В это же время произошел настоящий взлет «глянцевой» прессы. Редакторы модных журналов стали буквально вершительницами судеб. Кутюрье их ненавидел – этих «шарлатанок», считающих, что знают про его работы больше, чем он сам! Особенно его раздражала всесильная Вриланд. Он постоянно с кем-то судился, мог продать одно и то же платье нескольким клиенткам, угрожал недовольному срывом сроков меховому магазину банкой моли… В конце концов Нэнси от него ушла.

Дальнейшие четырнадцать лет жизни, полные неудачных попыток сотрудничества с другими дизайнерами, в том числе с Холстоном, Чарльз Джеймс провел в страшно захламленном номере отеля. Одной из последних его работ был остро актуальный «пневматический жакет» в футуристическом стиле – и никто не мог поверить, что эта фантастическая модель создана этим реликтом, безумным отшельником, любившим роскошные платья больше всего на свете.
Как ни странно, до последних дней жизни дизайнер выглядел очень молодо и сохранял бодрость. 23 сентября 1978 года ему внезапно стало плохо, сотрудники отеля вызвали скорую. Когда санитары попросили его представиться, Джеймс сказал: «Я – величайший кутюрье Запада». Такими были последние его слова.