Зорге: первоклассный шпион, который пил, вел распутную жизнь и напрасно предупреждал Сталина
«Рихард Зорге был убежденным коммунистом и смелым агентом. Когда в 1941 году он передал Москве планы нападения немцев, Кремль отнесся к нему с пренебрежением — что повлекло за собой фатальные последствия», — пишет швейцарское изданиеTages-Anzeiger.
«Когда 22 июня 1941 года забрезжил рассвет, на территории от восточной Польши до Карпатских гор начинался безоблачный и теплый день. Идеальные летные условия, — повествует журналист Кристоф Мюнгер. — В это время на востоке, на расстоянии семи часовых поясов, на территории посольства Германии в Токио Рихард Зорге договорился о встрече с клавесинисткой Этой Харих-Шнайдер. Первоклассный советский шпион предупреждал Кремль о немецком вторжении с точностью почти до одного дня. Теперь же он сказал лишь: «Пойдем в «Империал», мне нужно выпить». Харих-Шнайдер — его новая и, как оказалось, последняя любовница — пила красное вино, Зорге заказал виски, один бокал, за которым последовали еще несколько. Германия начала войну с Россией».
«Почти три миллиона солдат вермахта наступали по 1600-километровому фронту от Балтийского до Черного моря. Бомбардировщики люфтваффе вторгались в совершенно неподготовленный Советский Союз. «Когда мы находились над вражеской территорией, казалось, что внизу все спит, — писал один немецкий лейтенант. — Никакого зенитного огня, никакого движения на земле, и, главное, никаких вражеских самолетов, которые могли бы нас остановить». Немцы бомбили вплоть до пригородов Ленинграда и Севастополя в Крыму, уничтожив тысячи самолетов, большинство из которых находились на земле. В Кремле Сталин отдал приказ о немедленной контратаке, игнорируя тот факт, что немцы уже давно нейтрализовали советское руководство, от пехотного взвода на границе до верховного командования в Москве».
«Это могло не произойти. Рихард Зорге передал в Москву подробные планы наступления немцев. Сталин, однако, не поверил прочитанному. «Новости «золотого стандарта» из Токио были отвергнуты как дезинформация противника», — пишет британский историк Оуэн Мэтьюс, первый западный историк, исследовавший российские архивы для своей новой биографии Зорге».
Зорге родился в Баку в Российской империи в 1895 году в семье немца и русской и вырос в Германии, повествует Tages-Anzeiger. Он участвовал в Первой мировой войне, получил ранение и награду, стал коммунистом, а затем переехал в Москву, где вступил в Коммунистическую партию Советского Союза.
«В 1929 году он попал в поле зрения разведывательной службы Красной Армии. Страноведческий анализ Зорге впечатлял; но, главное, он мог быстро сориентироваться везде, где бы то ни было. Москва отправила его в Шанхай. (…) Зорге передавал ценную информацию о гражданской войне в Китае между националистами и коммунистами. Затем штаб направил его в Японию в качестве агента Рамзая. Здесь Зорге и сделал себе имя», — говорится в статье.
«Там было мало иностранцев, правительство относилось к ним с подозрением, что делало шпионаж еще более сложным. Зорге создал целую сеть, и на него, сознательно или по незнанию, работали немцы и японцы. (…) Он любил риск, много пил, любит покрасоваться и не ограничивал себя правилами. Веселился в барах, борделях и танцевальных клубах, где узнавал важные военные и политические тайны».
«Зорге лавировал между тремя диктатурами. Его шпионская сеть обладала доступом к центру власти в Советском Союзе, Японии и Германии: его начальники в спецслужбе Красной Армии имели личный контакт со Сталиным. Внутреннюю информацию о японском руководстве Зорге получал от своего главного японского сотрудника Хоцуми Одзаки, советника премьер-министра. Планы императорского флота интересовали и Третий рейх. Зорге передавал их Ойгену Отту, который сначала занимал должность военного атташе, а затем стал послом Германии в японской столице. Отт регулярно общался с Гитлером, и Зорге узнавал, о чем именно. Он стал ближайшим доверенным лицом Отта, даже его другом, а Отт, сам того не подозревая, стал главным информатором Зорге. Их связывали близкие, но однобокие отношения. Шпион пил с послом и спал с его женой», — пишет автор статьи.
«Чтобы укрепить свое прикрытие, Зорге стал нацистом. Его заявление о вступлении в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП) было рискованным. Гестапо проверило его, но упустило из виду тот факт, что в молодости Зорге был немецким коммунистом. В Берлине и Отт замолвил за него словечко. (…) В итоге Зорге получил еще больше доступа к секретной информации немцев; Отт даже предоставил ему офис в посольстве, где Зорге без помех фотографировал важные документы. Отснятый материал отправлялся в Москву с рассыльным».
«Зорге полагал, что в Москве ценят его исключительную работу в Токио. Он заблуждался. Агенту Рамзаю приказали вернуться через Владивосток. Зорге, однако, пытался найти отговорки и остался, что, вероятно, спасло ему жизнь: в 1936 году Сталин начал «великую чистку». Из-за своего происхождения Зорге был в особой опасности, ведь советская тайная полиция в первую очередь убивала коммунистов, контактировавших с заграницей, особенно с Германией».
«90 процентов всех генералов Красной Армии были казнены, среди них пять маршалов — еще одна причина того, почему в июне 1941 года немецкий вермахт встретил так мало сопротивления. Георгий Жуков, ставший впоследствии героем Москвы, Сталинграда и Берлина, едва избежал сталинского безумия. Однако не вернувшегося Рамзая больше не считали надежным источником; для своего начальства он был двойным агентом. При этом Зорге был одним из советских шпионов с лучшими связями».
«В то же время и Берлин стал относиться к нему с подозрением, — пишет далее издание. — В конце 1940 года Вальтер Шелленберг, фанатичный сторонник Гитлера, командир бригады СС и глава немецкой контрразведки, понял, что Зорге имеет давние связи с КПГ, Коммунистической партией Германии. Вероятно, наводка поступила из немецких кругов в Токио, в барах которого Зорге все чаще, будучи пьяным, осыпал Гитлера оскорблениями».
Шелленберг отправил в Токио штандартенфюрера СС Йозефа Альберта Мейзингера, «варшавского палача», застрелившего тысячи поляков и евреев. «Зорге отреагировал на смертельную опасность по-своему: при первой же возможности он пригласил Мейзингера на пирушку в Гинзу. (…) Будучи героем войны и обладая харизмой, знанием ночной жизни Токио и японской политики на высшем уровне, Зорге превратил приспешника СС в нового собутыльника».
«В конце 1940 года у Рихарда Зорге появились подозрения по поводу того, что может ждать Советский Союз: в Токио прибыла деловая делегация из Берлина. Немцы просили 60 тыс. тонн каучука, минералов и сои. Но почему Германии вдруг понадобилось сырье, импортируемое из Советского Союза с момента заключения пакта Молотова-Риббентропа в августе 1939 года? «Такой сообразительный и хорошо информированный наблюдатель, как Зорге, вскоре выяснил, что Гитлер хотел напасть на Советский Союз», — пишет биограф Мэтьюс».
«Весной 1941 года рассыльные из Берлина стали все чаще прибывать в Токио. Зорге показывал им ночную жизнь и узнавал о подготовке Германии к войне. (…)2 мая 1941 года Зорге, как всегда в зашифрованном виде, передал в Москву по коротковолновому передатчику через Владивосток, который имел тогда кодовое название «Висбаден», следующее: » Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки (…)для контроля со стороны Германии над всей Европой». Пока Зорге еще был убежден, что войны между его родиной и отечеством можно избежать, если вовремя предупредить Сталина».
«Зорге был не единственным, кто предупреждал о нападении Германии; по словам историка Мэтьюса, было 19 источников, — отмечает Tages-Anzeiger. — (…)Но советские шпионы, размещенные в странах нацистского блока и вокруг них, пребывали в дилемме Кассандры: они знали, что правы, но им не верили».
«Проблема заключалась в Филиппе Голикове, — полагает издание. — Глава военной разведки хотел пережить сталинскую паранойю. Пять его предшественников были казнены во время «чисток» в течение двух лет. Поэтому Голиков докладывал то, что хотел услышать Сталин. Потому что руководитель Кремля верил не своей спецслужбе, а Адольфу Гитлеру. А тот лично написал ему, что немецкие войска были переброшены к русской границе только для того, чтобы защитить ее от британских бомбардировщиков. Поэтому генерал Голиков придавал относительной характер всей информации, указывавшей на войну».
(…)
«Ранним утром 1 июня 1941 года Зорге отправил в Москву настоятельное предупреждение. «Начало германо-советской войны ожидается около 15 июня, — написал Зорге. — В беседе (…) я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую (…) сделал СССР. Согласно немецкой точке зрения тот факт, что оборонительная линия СССР расположена (…) без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Рамзай».
«Зорге полагал, что его сообщение заставит Москву очнуться. Он не подозревал, что Сталин лично сделал на нем пометку: «Неправдоподобно. В перечень телеграмм, рассматриваемых как провокация». Красная Армия не была поднята по тревоге. Через неделю Зорге отправил последнее предупреждение. Война начнется в ближайшие дни, написал он 20 июня».
«Два дня спустя Зорге сидел в баре отеля «Империал», — повествует издание. — Он был настолько пьян, что во весь голос называл Гитлера мерзким преступником. «Убийца! Подписывает договор о дружбе, а затем вонзает нож в спину своему партнеру. Но Сталин преподаст урок этому выродку!», — говорил он».
«Москва, наконец, осознала ценность Рамзая. Сталин стал опасаться войны на два фронта. (…)
Зорге успокоил: Токио вступит в войну только в случае поражения Красной армии. В противном случае Япония сохранит нейтралитет».
«На этом послании Зорге больше не было пренебрежительных пометок. Документ, хранящийся в российских военных архивах, содержит примечание одного сотрудника разведки о том, что этому источнику можно доверять «ввиду высокой достоверности предыдущих сообщений». Как пишет Мэтьюс, Сталин и министр иностранных дел Молотов приняли сообщение из Токио, утвердив его своими инициалами. И действительно, на этот раз Кремль отреагировал правильно: к декабрю 1941 года Красная Армия перебросила 18 дивизий, 1500 танков и 1700 самолетов с Дальнего Востока на Запад для защиты российской столицы».
Агента Рамзая тем временем арестовала японская полиция. «Он терпел бесконечные допросы, лишение сна и холод в тюрьме Сугамо в Токио, где сидели политзаключенные. На шестой день он сдался. «Да, я являюсь международным коммунистом с 1925 года. Я никогда не терпел поражения с тех пор, как стал международным коммунистом. Но теперь японская полиция победила меня», — говорил он для протокола».
«После признания Зорге вновь обрел силу и обаяние. Японские полицейские, допрашивавшие его, восхищались им. В интервью 1965 года Мицусада Йошикава, прокурор по делу Зорге, сказал: «Зорге был замечательной личностью, он был открыт и участлив. За всю свою жизнь я не встречал настолько великолепного человека».
«О своих многочисленных романах Зорге не рассказывал. Он заверил японских следователей, что расскажет все, если его знакомые женщины — по оценкам японской полиции, их было около 30 — останутся в безопасности».
«Когда в конце января 1943 года он узнал о поражении немцев в Сталинграде, он танцевал от радости. До самого конца он верил, что Советский Союз вытащит его, — отмечает Tages-Anzeiger. — Но 7 ноября 1944 года настал роковой день. Красная Армия находилась на территории Германии, продвигаясь к Берлину. Рихарда Зорге привели в комнату для казни. «Сегодня?» — спросил он. Зорге попросил передать подготовленные им письма матери и сестре в посольство Германии. 49-летний мужчина отказался от предложенного согласно ритуалу чая и попросил закурить последнюю сигарету. Тщетно. С петлей на шее он громко и четко произнес на японском свои последние слова: «Красная Армия! Международная коммунистическая партия! Советская Коммунистическая партия!». И под его ногами открылся люк».
«Через десять лет после смерти Сталина Рихард Зорге был реабилитирован. В 1964 году Никита Хрущев объявил его героем Советского Союза. В честь него были названы корабль и улица в Москве, а его лицо изображено на 10-копеечной марке».
«Джон Ле Карре, бывший шпион, ставший мастером шпионского романа, восхищался Рихардом Зорге: «Он играл представителя богемы, который пил и вел распутную жизнь на своем пути к триумфу. Он был артистом. Люди, даже его жертвы, любили его. Он был мужчиной, и, как большинство самозваных романтиков, не нуждался в женщинах за пределами спальни», — передает Tages-Anzeiger.